- Нет! Ты не понимаешь! Ты ничего нее можешь понять, тебя там не было! Он просто маленькая рыжая сучка! – Эд влепляет Андрею пощёчину, но в следующий же момент жалостливо смотрит в глаза.
- Андрей, ну прости, не больно? Просто не надо так о Паше… Мы ничего не знаем о том, что с ним сейчас происходит, - Эд утыкается носом в изгиб шеи Андрея и шепчет извинения. Родной с тяжёлым вздохом берёт его за руку.
- Я запутался… Паши нет с нами сейчас, не было вчера и позавчера… Он не хочет нас видеть, и вот сегодня… Эд! Ты не видел, КАК он на меня смотрел. И как отводил взгляд… Это так больно. Я не из самых чувствительных людей, но это очень и очень сложно, - кажется, что глаза застывают. Андрей снова вспоминает то, что произошло на сьёмках.
Ретроспектива
«Блестяще сыграли первый раунд! Столько денег ещё ни разу не зарабатывали. И первый ответ в зачёт пошёл отвечать я. Вопрос был в сущности глупый, про кота какого-то… Я воде неплохо пошутил, да и телезритель дааалеко не блеснул, но когда Паша взял в руки микрофон, чтобы обьявить решение жюри, сердце застучало тревожнее… А он отчитал меня как нашкодившего котёнка! Не дал и слова сказать, отдал деньги телезрителю и отвернулся, делая вид, что вообще меня не знает. Я уже просто в отместку перешутил это на следующем заходе, но горечь осталась…И память того, как он на меня смотрел.»
Конец ретроспективы
- Андрей, всё образуется. Паше сейчас очень сложно. Не знаю почему.
- А давай узнаем! – Эд неверяще смотрит на Родного. – А что!? Мы имеем право знать что происходит.
- И кто же вам дал такое право!? – Паша стоит в дверях и задумчиво смотрит на них. Эд встает с места, подходит ближе и заталкивает Виноградова в комнату, захлопывая дверь.
- Паш, а ты что, думаешь что у тебя не никаких обязательств перед людьми, с которыми ты спишь уже два года? – Андрей начинает закипать. Он никогда не умел держать злость в себе, но и никогда не срывался при Пашке. А может это Паша никогда не давал поводов?
- Нет, я никогда так не думал. А вот вы, похоже, забыли, что человек с которым вы спите уже два года тоже человек, и тоже может себе позволить психануть, всё бросить и уйти. И никто не вправе ему препятствовать. – Паша выходит из себя. Он начинает метаться по комнате как загнанный зверь.
- Уйти… бросить… ты о чём!? Неужели все эти слухи – правда? – Эд выглядит немного ошарашенным, но быстро берёт себя в руки. – Ты правда уходишь из Ночей?!
Андрей удивлённо распахивает глаза, а потом становится серьёзным и падает на кровать.
- Пашка, зачем!? Ты дурак! Ты зря так сильно реагируешь на мнения других… Если один человек тебе сказал, что ты ничего не добился в жизни, это ещё не повод ему верить. – теперь настала пора Эда не понимать. Он переводит взгляд с одного на другого. Паша сидит в кресле и смотрит сквозь них, не замечая ничего. А его глаза с этого ракурса и впрямь чёрные. Это страшно. Но только Эд - человек, которого ничем нельзя напугать. Он подходит, сгребает Пашу в охапку и относит на кровать, а сам ложится рядом так, что теперь Пашка лежит между ним и Андреем. Они оба одновременно обнимают его, укрывая в переплетении рук. Родной сдавленно шепчет: «Прости…». Они молчат. Каждый думает о своём. Андрей о том как Паша близко впервые за этот месяц, и о том, как у него стучит сердце. Эд надеется, что ребята помирятся, а Паша вернётся. А Паша лишь мечтает о том, чтобы вот так навсегда оставаться рядом с ними. Защищённым от всего остального мира. Не думать ни о чём. Не жалеть себя и не думать кому стоит верить, а кому нет. Он с тихим стоном зарывается с головой в многочисленные подушки, и оттуда слышится слабый всхлип. Ребята только сильнее прижимают его к себе, не говоря ни слова. Это пройдёт. Не сегодня, не сейчас, но Паша снова будет лучиться позитивом и радостью. Снова станет рыжим солнцем. Может даже удастся уговорить его вернуться в Убойные Ночи. А может он даже решит выступать в Лиге. Всё что угодно, лишь бы Паша больше никогда не плакал, захлёбываясь несчастьем. Этой глупой депрессией, которая достаёт из него все моральные принципы, все желания и стремления. Эд лёгкими касаниями гладит его по спине. Андрей тепло дышит в шею сзади. И всё кажется таким правильным, не причиняя боль впервые за месяц. Только бы они всегда оставались. Такие близкие, такие родные… И Паше снова хочется верить, что всё будет хорошо…
